Книга Ритуалист. Том 2  - Павел Корнев

– И вот еще что… – задумчиво произнес магистр-управляющий. – Буду забирать вас утром и отвозить после службы. На улицу не выходите, займитесь разбором бумаг. Мы просто погрязли в них, людей катастрофически не хватает. Школяры словно с цепи сорвались!

Заниматься бумажной работой мне нисколько не хотелось, и тем не менее я счел нужным проявить интерес:

– А что такое?

Джервас Кирг воззрился на меня с нескрываемым удивлением.

– Филипп, неужели обстановка в городе кажется вам нормальной? Да Рёгенмар как бурлящий котел! Три пьяных болвана закидали квартального надзирателя камнями – ничего серьезного, просто несколько шишек набили. Раньше все ограничилось бы штрафом, а теперь придется лично просить за них, и еще неизвестно, получится ли недоумкам избежать виселицы! Их собираются судить, как бунтовщиков! Мир решительно сошел с ума!

Выдав эту сентенцию, магистр-управляющий проводил меня в свободный кабинет на втором этаже с широким письменным столом, парой стульев и слегка перекошенным шкафом. Ладно хоть еще солнце заглядывало в окно и делало комнату не столь мрачной.

– Будете работать здесь! – сказал Джервас Кирг. – Для начала разберите накопившиеся бумаги, а дальше посмотрим. Я уже поставил вас на довольствие, казначей выдаст жалованье, справьтесь у него после полудня.

Магистр вышел, но мое одиночество не продлилось и пары минут: почти сразу прибежали два клерка и с нескрываемой радостью вывалили на стол целую кипу документов. И это была лишь первая партия из трех!

После того как последние стопки уложили на пол рядом со столом, я сполна оценил лихорадочное возбуждение подчиненных Кирга. Приказ магистра изрядно облегчил им жизнь. Местный управляющий оказался рационалистом до мозга костей и засадил раскрытого агента в моем лице за разбор кляуз, доносов и жалоб. И все бы ничего, да только слишком уж много было в Рёгенмаре грамотеев. Они и сами подметные письма составляли, и соседям в такой малости не отказывали. Писали чем придется и на чем придется; в стопках не обнаружилось разве что посланий кровью на пергаменте из человеческой кожи, все остальное присутствовало в избытке.

Прыгающие буквы, неразборчивый почерк, вопиющие грамматические ошибки и непонятные слова изрядно затрудняли разбор посланий. Мятая и рваная бумага, растекшиеся чернила и кляксы работу тоже не облегчали, а отсутствие подписей и обратных адресов было, скорее, правилом, нежели исключением из него. Заявлениям, поступившим от добропорядочных граждан, давали ход сразу после их регистрации в канцелярии; мне же сгрузили лежавшие без движения анонимки.

Поначалу я еще пытался вникать в суть претензий, затем решительно скинул все бумаги на пол и занялся их сортировкой. Наибольшее внимание уделял заявлениям о запретных чарах. Какими бы бредовыми они ни казались, все бумаги подобного рода складывал на край стола. Остальные наскоро просматривал и, если в них не фигурировало имен и названий, комкал и швырял в дальний угол комнаты.

Но хватало и конкретных обвинений в непристойном поведении, драках, воровстве и вознесении хулы на должностных лиц, а то и самого великого герцога. Кто-то из школяров якобы подбивал однокашников на бунт, кто-то предлагал облить дегтем и вывалять в перьях декана, кто-то плюнул в тарелку профессора. Лекторам, впрочем, доставалось ничуть не меньше. Некоторые из обвинений в стяжательстве требовали самого серьезного разбирательства, а иные случаи и вовсе стоило передать на рассмотрение университетского суда. Впрочем, хватало и откровенных наветов, и явных попыток сведения счетов. Сомнительные бумаги я откладывал на другую часть стола и в мусор их отправлять не спешил, полагая это прерогативой магистра-управляющего.

Что удивило, так это количество обвинений в ереси. Складывалось впечатление, что учение о происхождении пророка из альвов нашло в Рёгенмаре самую благодатную почву. Сообщалось даже о нескольких ложах, где молодые люди, помимо извращения Священного Писания, предавались всяческим излишествам и непотребствам. Эти послания я сложил в отдельную стопку, решив перепоручить их проверку Уве.

Мой слуга явился немногим после полудня, когда я уже всерьез раздумывал, не послать ли кого-нибудь из клерков в ближайшую закусочную. Так что Уве получил мелкую монету и отправился за съестным, а я перенес стопки рассортированных бумаг на подоконник. Просматривать их и вникать в суть не было никакого желания.

Как раз в этот момент из подъехавшей к воротам кареты выбрался секретарь полицмейстера; увесистая сумка заметно перекашивала его набок. Походка и силуэт показались знакомыми, но узнавание мелькнуло и погасло, а подниматься на второй этаж молодой человек не пожелал, всучил материалы расследования дежурному клерку и отбыл восвояси. Вот ведь занятой какой…

Только я начал просматривать принесенные документы, вернулся Уве. Слуга купил изрядный кусок копченого окорока, краюху хлеба и половину головки сыра, явно лелея надежду принять участие в трапезе, и я не стал разочаровывать паренька, только для начала сгонял к дежурным клеркам за кипятком. Мы заварили травяной сбор и смели съестное до последней крошки.

Уве тут же вознамерился убежать, но я его задержал и с улыбкой поинтересовался:

– Спешишь к веселой вдовушке?

Удивительное дело, на этот раз Уве даже не покраснел.

– К ее сыну, – ответил он и напомнил: – Вы сами разрешили оставить учеников.

– Разрешил, – кивнул я. – Но еще я просил тебя навестить торговца всяческой сомнительной дрянью. Ходил к нему?

– Ходил. Оставил ваш список и напомнил о корне мандрагоры, – не разочаровал меня слуга. – Договорились встретиться завтра утром.

– Деньги хоть не отдал?

– Совсем меня за дурачка держите, магистр? – оскорбился Уве.

Я отпустил паренька, велев после урока отыскать маэстро Салазара и предупредить, что забирать меня сегодня не потребуется, откинулся на спинку стула и смерил неприязненным взглядом громоздившиеся на подоконнике стопки кляуз. Затем посмотрел на материалы Управы благочестия, но после сытного обеда возиться с бумагами не было никакого желания. Я и не стал. Вместо этого принялся в который уже раз перепроверять схему ритуала и отмечать в списке приобретенные ингредиенты.

Незваные гости явились в три часа пополудни. Сначала в комнату как-то очень уж неуверенно и бочком протиснулся Джервас Кирг, сделал страшные глаза и нейтральным голосом объявил:

– С вами… как бы сказать… желают поговорить сеньоры из городской ассамблеи, магистр…

И тут же отступил, освобождая проход двум посетителям, нисколько друг на друга не похожим. Первый был высоким, плечистым и кудрявым, с надменным лицом потомственного аристократа. Одет он был ярко и дорого, на груди тускло блестела золотая цепь в палец толщиной. Второй мог показаться обыкновенным клерком или даже слугой, если б не колючие глаза и жесткая линия рта.

– Дальше мы сами! – объявил дворянин, проходя в комнату, а его спутник прикрыл дверь и остался караулить вход.